(СФиБД) от энциклопедии РОЛ Когда он выезжал на сцену на детском велосипеде, декламируя
свои странные стихи, он знал, что этот символический велосипед - вызов
отнюдь не символическим броневикам, звонкая пощечина даже не
"общественному мнению", но страшной Системе, претендовавшей на мировое
господство.
К середине 1990-х годов Хармс прочно занимает место одного из
главных представителей русской художественной словесности 1920–1930-х
годов, по сути дела противостоящей советской литературе.
Родился 17 (30) декабря 1905 в С.-Петербурге. Отец его, в бытность
морским офицером привлеченный к суду в 1883 за соучастие в
народовольческом терроре, провел четыре года в одиночной камере и более
десяти лет на каторге, где, по-видимому, пережил религиозное обращение:
наряду с мемуарными книгами Восемь лет на Сахалине (1901) и
Шлиссельбургская крепость (1907) он опубликовал мистические трактаты
Между миром и монастырем (1903), Тайны Царства Небесного (1910) и др.
Мать Хармса, дворянка, заведовала в 1900-е годы приютом для бывших
каторжанок в Петербурге. Хармс учился в санкт-петербургской
привилегированной немецкой школе (Петершуле), где приобрел
основательное знание немецкого и английского языков. В 1924 поступил в
Ленинградский электротехникум, откуда через год был исключен за «слабую
посещаемость» и «неактивность в общественных работах». С тех пор
целиком отдался писательскому труду и жил исключительно литературным
заработком. Сопутствующее писательству разностороннее самообразование,
с особым уклоном в философию и психологию, как о том свидетельствует
его дневник, протекало чрезвычайно интенсивно.
Изначально он чувствовал в себе «силу стихотворства» и своим
поприщем избрал поэзию, понятие о которой определилось у него под
влиянием поэта А.В.Туфанова (1877–1941), почитателя и продолжателя
В.В.Хлебникова, автора книги К зауми (1924) и основателя (в марте 1925)
Ордена Заумников, в ядро которого входил и Хармс, взявший себе титул
«Взирь зауми».Через Туфанова сблизился с А.Введенским, учеником более
ортодоксального поэта-«хлебниковца» и обожателя А.Крученыха
И.Г.Терентьева (1892–1937), создателя ряда агитпьес, в том числе
«актуализующей» сценической обработки Ревизора, спародированной в
Двенадцати стульях И.Ильфа и Е.Петрова. С Введенским Хармса связала
прочная дружба, тот, порой без особых оснований, принимал на себя роль
наставника Хармса. Однако направленность их творчества, родственного в
плане словеснических поисков, с начала до конца принципиально различна:
у Введенского возникает и сохраняется дидактическая установка, у Хармса
преобладает игровая. Об этом свидетельствуют первые же известные его
стихотворные тексты: Кика с Кокой, Ваньки Встаньки, Землю говорят
изобрели конюхи и поэма Михаилы.
Введенский обеспечил Хармсу новый круг постоянного общения,
познакомив его со своими друзьями Л.Липавским и Я.Друскиным,
выпускниками философского отделения факультета общественных наук,
отказавшимися отречься от своего учителя, высланного из СССР в 1922
видного русского философа Н.О.Лосского, и пытавшимися развивать его
идеи самоценности личности и интуитивного знания. Их взгляды безусловно
повлияли на мировоззрение Хармса, 15 с лишним лет они были первыми
слушателями и ценителями Хармса, во время блокады Друскин чудом спас
его сочинения.
Еще в 1922 Введенский, Липавский и Друскин основали тройственный
союз и стали называть себя «чинарями»; в 1925 к ним присоединился
Хармс, который из «взиря зауми» стал «чинарем-взиральником» и быстро
приобрел скандальную известность в кругах литераторов-авангардистов под
своим новоизобретенным псевдонимом, которым стало множественное число
английского слова «harm» – «напасти». Впоследствии свои произведения
для детей он подписывал и иначе (Чармс, Шардам и т.д.), но собственной
фамилией никогда не пользовался. Псевдоним был закреплен и во
вступительной анкете Всероссийского Союза поэтов, куда Хармса приняли в
марте 1926 на основании представленных стихотворных сочинений, два из
которых (Случай на железной дороге и Стих Петра Яшкина – коммуниста)
удалось напечатать в малотиражных сборниках Союза. Кроме них, до конца
1980-х годов в СССР было опубликовано лишь одно «взрослое» произведение
Хармса – стихотворение Выходит Мария, отвесив поклон (сб. День поэзии,
1965).
В качестве члена литобъединения Хармс получил возможность выступать
с чтением своих стихов, но воспользовался ею только один раз, в октябре
1926 – другие попытки были тщетными. Игровое начало его стихов
стимулировало их драматизацию и сценическое представление: в 1926 он
вместе с Введенским подготовил синтетический спектакль авангардистского
театра «Радикс» Моя мама вся в часах, но дальше репетиций дело не
пошло. Хармс познакомился с К.Малевичем, и глава супрематизма подарил
ему свою книгу Бог не скинут с надписью «Идите и останавливайте
прогресс». Свое стихотворение На смерть Казимира Малевича Хармс прочел
на панихиде по художнику в 1936. Тяготение Хармса к драматической форме
выразилось в диалогизации многих стихотворений (Искушение, Лапа, Месть
и т.д.), а также в создании Комедии Города Петербурга и первого
преимущественно прозаического сочинения – пьесы Елизавета Бам,
представленной 24 января 1928 на единственном вечере «Объединения
Реального Искусства» (ОБЭРИУ), куда, кроме Хармса и Введенского,
входили Н.Заболоцкий, К.Вагинов и И.Бахтерев и к которому примыкал
Н.Олейников – с ним у Хармса образовалась особая близость. Объединение
было неустойчивым, просуществовало менее трех лет (1927–1930), и
деятельное участие в нем Хармса было скорее внешним, никак не
затронувшим его творческих принципов. Характеристика, данная ему
Заболоцким, составителем манифеста ОБЭРИУ, отличается
неопределенностью: «поэт и драматург, внимание которого сосредоточено
не на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их
взаимоотношениях».
В конце 1927 Олейников и Б.Житков организуют «Ассоциацию писателей
детской литературы» и приглашают в нее Хармса; с 1928 по 1941 он
постоянно сотрудничает в детских журналах «Еж», «Чиж», «Сверчок» и
«Октябрята», за это время у него выходит около 20 детских книг. Эти
сочинения являются естественным ответвлением творчества Хармса и дают
своеобразный выход его игровой стихии, но, как о том свидетельствуют
его дневники и письма, писались они исключительно для заработка (с
середины 1930-х годов более чем скудного) и особого значения автор им
не придавал. Печатались они стараниями С.Я.Маршака, отношение к ним
руководящей критики, начиная со статьи в «Правде» (1929) Против халтуры
в детской литературе, было однозначным. Вероятно, поэтому приходилось
постоянно варьировать и изменять псевдоним.
Ненапечатанные его произведения газета «Смена» расценила в апреле
1930 как «поэзию классового врага», статья стала предвестием ареста
Хармса в конце 1931, квалификации его литературных занятий как
«подрывной работы» и «контрреволюционной деятельности» и ссылки в
Курск. В 1932 ему удалось вернуться в Ленинград. Характер его
творчества меняется: поэзия отходит на задний план и стихов пишется все
меньше (последние законченные стихотворения относятся к началу 1938),
прозаические же сочинения (за исключением повести Старуха, творения
малого жанра) множатся и циклизуются (Случаи, Сцены и т.д.). На месте
лирического героя – затейника, заводилы, визионера и чудодея –
появляется нарочито наивный рассказчик-наблюдатель, беспристрастный до
цинизма. Фантастика и бытовой гротеск выявляют жестокую и бредовую
несуразицу «непривлекательной действительности» (из дневников), причем
эффект ужасающей достоверности создается благодаря скрупулезной
точности деталей, жестов, речевой мимики. В унисон с дневниковыми
записями («пришли дни моей гибели» и т.п.) последние рассказы (Рыцари,
Упадание, Помеха, Реабилитация) проникнуты ощущением полной
безысходности, всевластия полоумного произвола, жестокости и пошлости.
В августе 1941 Хармс был арестован за «пораженческие высказывания».
Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении до
начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных
детских стихотворений Игра (1962). После этого ему около 20 лет
пытались присвоить облик веселого чудака, массовика-затейника по
детской части, совершенно не согласующийся с его «взрослыми»
сочинениями. С 1978 в ФРГ публикуется его собрание сочинений,
подготовленное на основе спасенных рукописей М.Мейлахом и В.Эрлем. К
середине 1990-х годов Хармс прочно занимает место одного из главных
представителей русской художественной словесности 1920–1930-х годов, по
сути дела противостоящей советской литературе.
Умер Хармс в Ленинграде 2 февраля 1942 – в заключении, от истощения.
|
|